Пирожки для принца - Страница 41

- Кошка, - прокомментировала это зрелище Катерина.

- Кошка, - согласилась Соня.

Катерина помолчала с секунду, а потом, словно захлебнувшись этим молчанием, разрыдалась.

- Украли… Изверги… Представляешь… Нету… - всхлипывала она.

Надменная принцесса куда-то делась, на ее месте сидела несчастная молодая девчонка, которая потеряла любимую зверушку.

Что такое родная животина, Соня хорошо знала: помнила еще, как сама в детстве несколько месяцев рыдала, после того как умер ее кот. Продолжать злиться на Катерину было никак невозможно.

Единственное, что могло бы спасти устоявшуюся неприязнь, это Анечкины слова о том, что о собаке Катерина переживает больше, чем о подруге.

- А что Лизавета? Есть какие-то новости? - уцепилась за эту мысль Соня.

Девушка разревелась еще сильнее:

- Никаких. Говорят, жить будет, а она в себя не приходит. И меня не пуска-ают. Я этим гадским магам уже и грозила, и взятки предлагала, и умоляла. Без толку все. Стоят с умным видом и говорят, что нельзя…

Ну вот, теперь Соня точно не сможет воспринимать ее как недруга.

Вон как о подруге убивается! А та, между прочим, не задумываясь, хотела извести ее собачку, ту самую Мими.

Так… Лизавета, чернявый лосс, собачка и даже дорогой и единственный супруг - все это вдруг сложилось в единую картину, и Соня поняла, что знает, что делать.

- Ты посиди здесь. Сейчас девушки тебе чайку успокоительного принесут. А у меня есть идея, как найти твою Мими. Обещать не буду, но вдруг сработает.

Катерина посмотрела недоверчиво. Но с надеждой. Соня протянула ей носовой платок:

- Ну-ну, успокаивайся, нельзя так убиваться. Это же не иголка в стоге сена, а все-таки собака. Как-нибудь найдется.

Девушки-горничные тут же окружили Катерину. Кто-то уже что-то капал в воду и подавал ей. Выходя из своей комнаты, Соня видела, что родственница уже не плачет, лишь иногда всхлипывает.

А Соня пошла в приемную к мужу. Сейчас им было о чем поговорить.

Чтобы поговорить с мужем, ей пришлось ждать у приемной хороших полчаса. У двери дежурил охранник, который предупредил, что его высочество занят государственными делами. Пятиминутный допрос с пристрастием, и суровый страж рассказал, что на аудиенции принца царский казначей, а значит, дело серьезное и секретное. Ну что же, казначей - это вам не какая-нибудь вертихвостка, пусть поговорят. Дождавшись своей очереди, Соня вошла в приемную к мужу. Тот был, как всегда, собран, серьезен и деловит, а Соня отметила про себя, что в этом своем камзоле он смотрится не хуже, чем в халате. И даже отсутствие кота его не портит.

- Добрый день, ваше высочество, - проговорила она как можно вежливее.

- Что-то не так с моим подарком? - испуганно спросил ее принц.

- Нет, нет, - замахала руками Соня, - с подарком все прекрасно. Единственное, что теперь мне понадобится больше бумаги.

- Скажите об это Кларине, - начал он, но Соня его остановила.

- Я к вам по другому вопросу, - заявила она, и принц приготовился ее слушать: - Говорят, вы вчера поймали опасных контрабандистов, - она пыталась говорить, как можно нейтральнее, но получилось все равно не без доли ехидства.

- Да, - проговорил принц и заметно напрягся. Напоминание о вчерашнем происшествии было ему явно неприятно.

- А где сейчас находятся эти злодеи? - поинтересовалась Соня.

- Лосс - в темной башне, - ответил принц, - а мой брат - рядом со своей супругой. Он там сейчас нужнее.

Соня усмехнулась про себя: много ты знаешь, кто ей сейчас нужнее. Этого она, может, и сама не знает.

- Ваш брат меня не очень интересует, - заявила Соня, - а вот с гостем страны мне надо поговорить.

Принц переменился в лице. Его глаза снова стали метать молнии. Соня несколько секунд полюбовалась этим зрелищем и заговорила:

- Вы вчера все очень правильно сказали, я считаю, супруги должны друг другу доверять. Я вот вам доверяю, а вы мне?

Соня смотрела на принца не без некоторого злорадства. После вчерашних заявлений о доверии он теперь никак не сможет потребовать отчета о ее встрече с иноземным преступником или, того хуже, эту встречу запретить.

- Конечно, - сказал он. - Я скажу охраннику, и он вас проведет.

Вот это выдержка, изумилась Соня, неужели он даже не спросит у нее зачем.

- Полагаю дело, по которому вы хотите его видеть, очень важное, иначе бы вы не стали…

Ну что ж, неплохая попытка, отметила про себя Соня, а вслух сказала:

- Разумеется, иначе бы я не стала…

И вышла из кабинета.

Она чувствовала себя очень довольной, будто бы она победила, хотя непонятно, кого и в чем.

И это было неправильно. Она ведь прекрасно понимала причину своего хорошего настроения. Ей нравится злить принца. Она ведет себя как маленький ребенок, с которым не играют родители, увлекшись просмотром серила. И тогда он идет и заслоняет экран. И ведь отлично знает, что ему за это прилетит. Но когда родители ругают, это почему-то все-таки лучше, чем когда игнорируют.

Вот и она нашла его слабое место: похоже, Люксену очень важно «что люди скажут». И теперь давит на эту болевую точку, выжимая из супруга хоть какую-то эмоцию. Стыдно. Незрело. Отвратительно.

Но от этого не менее приятно.

* * *

Темная башня и правда была темной. Она возвышалась в дальнем углу замка.

- И что здесь держат всех преступников? - спрашивала Соня у своего провожатого.

Тот ответил не сразу, словно прикидывал, можно ли ему общаться с венценосной особой.

- Нет, преступники у нас в тюрьмах, а в темной башне те из благородных, кого еще преступником не признали. У них там условия.